Z
harzhav
Смотреть фото
Рассказ о том, как тенерал Брусилов награждал георгиевским крестом солдата-еврея, я читал и в израильской газете, и в интернете. А ссылку на первоисточник – А.А. Брусилов «Мои воспоминания», изд. РОССПЭН, 2001- обнаружил у Григо- рия Бакланова, который приводит развёрнутую цитату из генеральских мемуаров: «Во время стояния на Буге, при объезде позиций, в одном из полков мне был пред- ставлен разведчик-еврей, как лучший не только в этом полку, но и во всей диви -зии. Он находился в строю с начала компании, доблестно участвовал во всех сра -жениях, три раза был ранен и быстро возвращался в строй без всякого понужде- ния, брался за самые рискованные и опасные разведки и прославился своей отва- гой и смышлённостью. В награду получил 4 георгиевских медали и 3 георгиевские креста, заслужил также и георгиевский крест 1-й степени, но корпусной коман- дир мне доложил, что ввиду запрещения производства евреев в подпрапорщики он не рискует представить его к этой высокой награде, так как она сопряжена с обязательным производством в подпрапорщики. Хотя по заслуженным наградам этот разведчик давно должен был бы произведён в унтер-офицеры, но всё ещё оставался рядовым... Понятно, что я обнял и расцеловал его перед строем и тут же, хотя и незаконно произвёл его прямо в подпрапорщики и навесил ему крест 1-й степени».
Имя, фамилия героя не называются. А ведь можно найти списки георгиевских
кавалеров, газетные публикации того времени, было бы желание. Могу облегчить поиск. Воспоминания Абрама Иоселевича Жаржавского (мне они известны со слов его дочери) отличаются от генеральских мелкими подробностями, которые для полководца несущественны. А для солдата встреча и разговор со знаменитым генералом – событие.
Генерал Брусилов (навешивая награду): - Благодарю за службу!
Абрам Жаржавский: - Рад стараться, ваше превосходительство!
- Да ты никак жид?!
- Так точно, еврей.
- Тогда благодарю тебя вдвойне!
О поцелуях и объятиях перед строем Абрам Иоселевич почему-то не вспоминал. Так что скорее всего 70-летний генерал (1853 – 1926), перешедший на службу в Красную Армию, отдал дань «литературной традиции», или политической ситу -ации в послереволюционной России.
Остальное всё совпадало. И шрамы от ранений, и унтер-офицерский чин, и «ге- оргии» были. А ещё в семье хранился журнал «Солнце России», приложение к «Ниве», где на фотографии запечатлён генерал Брусилов, награждающий солдата Жаржавского. К сожалению, во время ленинградской блокады журнал пропал.
А вот неизвестный эпизод. Жаржавский с напарником, тоже евреем(!), в ночной
вылазке захватили «языка» - германского офицера. На рассвете, пришедший в себя немец разглядел, кто его пленил и решил использовать последний шанс: - Юде?! Идите к нам, в Германии евреям хорошо. , Немецкий - почти идиш. Поняли, на вражескую пропаганду не поддались, хотя и знали, что в России евреям не так уж хорошо. (Кишинёвский погром и дело Бейлиса уже прогремели).
Сейчас трудно восстановить по годам жизненный путь Абрама Жаржавского.
Гимназию он закончил, во всяком случае, до 1914-го. А после войны и революции приобрёл какую-никакую техническую специальность. Семью-то кормить надо.
В 1919-м родился первый сын, в 1923-м - второй. В 30-е годы А. Жаржавский уже главный инженер ленинградского завода «Красная Заря». Когда понял, что одной «смышлённости» (отмеченной Брусиловым) для управления заводом недостаточ- но, без отрыва от производства получил диплом инженера.
Георгиевские кресты были на какую-то часть золотыми, и в 1932 году их сдали в Торгсин – в семье появился третий ребёнок, дочка, которой требовались вита- мины. А оставшиеся «царские» медали Абрам Иоселевич на всякий случай выбросил в 1938 году. Тогда из двухгодичной командировки в Краматорск он вер- нулся на свою «Красную Зарю» и не нашёл никого из прежних руководителей завода – кого посадили, кого расстреляли.
В 1941–м началась война, завод работал и во время блокады, изготавливали поле-
вые радиотелефоны. В 1943-м главного инженера Жаржавского взяли в Москву на генеральскую должность в Главное Управление Связи Красной Армии (ГУСКА). . Старший сын, комсорг четвёртого курса электротехнического института, в первые дни войны пошёл добровольцем. И попал в спецподразделение десантников. Их забросили в немецкий тыл. Отряд пропал без вести. В Москве отец, используя своё служебное положение, узнал: операция провалилась, парашютный десант был расстрелян в воздухе.
Второй сын ушёл на фронт в 1942-м. И провоевал до конца 1943-го. Был тяжело
ранен, и вышел из госпиталя с палочкой, нога не сгибалась.
В 1945-м семья Жаржавских вернулась в Ленинград. Сын поступил в универси- тет: фронтовик, инвалид – вне конкурса. А сам Абрам Иоселевич (генерал, как-никак) получил должность заместителя начальника Академии связи им.Будённого. Но очень скоро его демобилизовали, и стал он опять замом, сначала у директора «Ленэнерго», а потом на заводе «Электроаппарат».
С этой должности А.И. Жаржавского сняли в 1948 году. Тогда по «Ленинград -скому делу» многие полетели со своих постов. Партийную верхушку – всю рас -стреляли, кому повезло – сослали в глубинку. Разжалованному генералу положили пенсию – 670 рублей. (Минимальная зарплата инженера – около 800 рублей). А у него жена, неработающая, дочь – старшеклассница. Сын, студент, успел жениться и подарил папе, тогда ещё генералу, внучку. Все живут в одной, трёхкомнатной, квартире. Постепенно распродавали вещи, мебель. Квартира пустела. Исчез и генеральский мундир.
В 1953-м умер Сталин. И в 1954 году Абрама Иоселевича предложили препода- вать «Системы связи» в Высшем Арктическом Училище. И тут не выдержало сердце. Инфаркт в 62 года.
Сегодня в Израиле живут дочь, внук и два правнука Абрама Жаржавского.
Старший правнук – давно самостоятельный человек. У младшего, Рона, - недавно
была бар-мицва. В семилетнем возрасте он с родителями был в Турции. Там на морском берегу около старинной пушки Рон познакомился с ровесником из Москвы.
- У меня брат – артиллерист, - похвастался Рон.
- А где он служит? – спросил москвич.
- В Армии Обороны Израиля! И всех арабов посылает на хер.
- Клёво!
Взрослые, слышавшие разговор, поспешили вмешаться. Московская мама поинтересовалась: - Вы, наверно, из Петербурга? У мальчика такой чистый русский язык.
Мальчик опередил свою маму: - Мы евреи из Израиля!
- Вы живёте в Израиле? – почему-то удивилась москвичка.
- Живём. А Рон и родился в Израиле...
Для него, прежде всего, и написан этот очерк.
Герман Гуревич.
